Лучший вид на этот город –

если сесть в бомбардировщик…

И. Бродский «Представление»

 

-          Слушай, кореш, у тебя, сколько покойников в этом летном сезоне?

-          Одиннадцать, сэр, - прошептал «кореш» излучая мертвенную бледность.

«Сэр» поскреб затылок и задумался на мгновение: «Значит одиннадцать, ну-ну, одиннадцать. Ас, черт возьми, ас-с-укин сын. И «наклевывается», как мне стало известно, двенадцатый. Так?». «Кореш» опустил глаза:

-          Точно, сэр.

       Вызов «на ковер» давно маячил перед ним, став практически неизбежным четыре дня назад.

       Эскадрилье приходилось работать в Восточной Европе и это одна из причин, по которой личному составу прощали допущенные ошибки, иначе дело обстояло бы с другими территориями, где единственным логичным исходом промаха явился бы либо в качестве техника перевод на еще более примитивную линию, либо милостивое возвращение в летную школу. Хотя оба варианта – одинаковая дрянь и означали несмываемое клеймо в личном деле, позор звену, а в отдельных случаях психологическая травма всей эскадрилье, случалось и такое. С этими землями патологически не везло. Состав каким-то паническим суеверием произносил слово « Россия» и неизменно плевал через левое плечо…

       Ноги «кореша» подкосились, он оперся на крыло.

-          Ну, полно - те, летящая качель, я пока помолчу наверх. Помолчу. Однако ж ты… Господи, ну что еще?

       На коммутаторе переливчато засветила зеленая лампа. Комэск раздраженно положил ладонь на клавиш «связь» и махнул головой, - Свободен, осанна.

       Ангел-хранитель выскочил из диспетчерской и побежал по облаку, расправив затекшие крылья.

       В этом воздухе фантастически не везло, эскадрилья с паническим суеверием произносила слово «Россия», сплевывала через плечо, картинно оплевывая собственные крылья.